Мне не больно - Страница 3

«А заодно и стукача», – добавил про себя Ахилло. На душе стало совсем скверно, тем более было очевидно, кто станет этим «нашим сотрудником».

– Итак, вам все ясно?

Блеклые глаза смотрели на Михаила устало и отрешенно. Казалось, нарком только и ждет, что его оставят в покое и не будут приставать с бесконечными заботами. Михаил скрипнул зубами: он не ожидал благодарности за работу в группе, но понижение до роли конвоира и мелкого шпиона было слишком унизительным.

– Товарищ народный комиссар… А какова гарантия того, что я завтра же не буду валяться где-нибудь под откосом?.. В результате несчастного случая…

Михаил не преувеличивал: он прекрасно знал, как относятся спецслужбы к конкурентам, особенно интересующимся их секретами.

– Гарантия, товарищ Ахилло? Мы с вами – солдаты партии, и риск – наша профессия… А кроме того, если с вами что-либо случится, мы не сможем гарантировать безопасность их сотрудников, командированных на наши объекты… Добавляю, что этот заключенный им очень нужен, и думаю, вы сможете наладить сотрудничество в духе полной партийной искренности.

Слова об «искренности» и о «солдатах партии» Ахилло пропустил мимо ушей, но остальное несколько успокоило. В конце концов, НКГБ придется допустить к своим секретам людей из Большого Дома, иначе им не узнать, чем занимаются их конкуренты.

– Мы рассчитываем на вас, товарищ Ахилло. свое время вы неплохо провели операцию по обезвреживанию группы Генриха. Надеюсь, на этот раз вы тоже будете на высоте…

Михаил невольно улыбнулся. За группу Генриха он получил орден, а его коллеги из Германии, по непроверенным данным, занесли молодого контрразведчика в список особо опасных сотрудников из ведомства вероятного противника. Было за что:

группа Генриха два года получала информацию Прямиком из наркомата обороны, покуда Ахилло не накрыл их всех. Вспоминать подобное было приятно.

– Я подписал приказ о присвоении вам очередного звания. Поздравляю. Отправляйтесь к Альтману, он вам сообщит все остальное…

Михаилу оставалось поблагодарить и удалиться. Новый чин, на который он уже перестал надеяться, почему-то не обрадовал. Нарком, похоже, «кинул» ему «шпалу» лишь для того, чтобы его сотрудник в «лазоревом» стане выглядел несколько посолиднее. Очевидно, старший лейтенант для такого поручения выглядел излишне Скромно…

Кабинет Володи Альтмана находился этажом выше, но Михаил зашел туда не сразу, а с небольшой остановкой в курилке. Надо было немного прийти в себя. Похоже, поручение все же не сводилось к конвоированию обычного зэка: полковник Альтман не занимался подобными мелочами. Кроме того, он был известен как человек, с которым, несмотря на высокий чин и должность, всегда можно поговорить откровенно.

Ахилло не ошибся: Альтман рассказал ему многое, а еще о большем можно было догадаться по вполне понятным намекам. Беседовать с профессионалом было легко – не то что с наркомом, занимавшимся оперативной работой чуть больше года, – но откровенная беседа ничуть не улучшила настроения.

Прежде всего Альтман расшифровал прозрачный намек Ежова: Сергея Пустельгу действительно зачислили в подозреваемые. Пропавший командир группы «Вандея» прямо обвинялся в связях с нелегалами. По мнению полковника, авторами этого идиотского предположения были достаточно влиятельные люди из окружения наркома, не простившие молодому работнику ни снятия Фриновского, ни отставки Рыскуля.

Вдобавок – и это было самым диким – Столичная прокуратура действительно вела дело об убийстве, в котором Пустельга значился как главный подозреваемый. Михаил, услыхав такое, совсем пал духом: в случайности он не верил, а значит, за их группу принялись всерьез.

Что касается самой «Вандеи», то Альтман подтвердил, что Большой Дом отныне не занимается ее поисками. Кое-кто на «самом-самом верху» – понятнее намекнуть невозможно – крайне недоволен результатами расследования, и дело передано, как и подозревал Михаил, в НКГБ. В последний момент Ежов, дабы продемонстрировать старание, снял с должности четырех начальников областных управлений и нескольких видных сотрудников центрального аппарата, но это заклание уже ничего не изменило. Теперь, как понял Ахилло, чистка Продолжится, но чистить Большой Дом будут уже другие.

Вообще же Альтман намекнул, что таинственное Подполье «кое-кого наверху» приводит в состояние, близкое к панике, и уже не на Большой Дом, а на госбезопасность возлагаются последние надежды.

Итак, акции «малиновых петлиц» падали, а «лазоревых» – возрастали. Вдобавок НКГБ сумел добиться того, что ряд важных функций, выполнявшихся доселе совместно людьми Ежова и военными, был передан новому наркомату. Этому способствовал провал крупной операции на объекте «Якша», о сути которой достоверно не знал и сам полковник. Но всяком случае, скандал был неимоверный, головы летели градом, и Ахилло мог порадоваться, что не имеет к операции на Якше никакого отношения.

Правда, как выяснилось, кое-какие последствия эта неудача имела и для Михаила. Дело в том, что Перед началом операции руководство НКГБ конфиденциально попросило поделиться некоторой информацией. В частности, людей с лазоревыми петлицами интересовал один важный зэк, которого Большой Дом перебрасывал на объект. Нарком отказал, и в результате «неизвестные» не только обстреляли группу сопровождения в аэропорту, убив подполковника Константина Любченко, но и умудрились осуществить воздушную атаку на спецрейс. Последствий весь этот разбой не имел. «Самый-самый главный» и его представитель товарищ Иванов предпочли сделать вид, что вендетта двух спецслужб их совершенно не касается. Неудивительно, что на этот раз Ежов предпочел пойти на компромисс. Человек, заинтересовавший НКГБ, передавался без особых проволочек.