Мне не больно - Страница 43

– Отправляйся к Шиндже! – презрительно бросил бхот. – Скажи, что Нарак-цэмпо кланяется ему! Запомни это имя, чтобы повторять его в преисподней!

Семин опустился на колено, пытаясь схватить что-то невидимое, вонзившееся в сердце. Гонжабов вновь сжал скрюченные пальцы, его противник застонал и упал навзничь, прижимая руки к окровавленной груди.

И тут Ахилло почувствовал, что невидимая стена исчезла. Не теряя времени, он оттолкнул бхота и бросился вперед. Ерофеев опередил его, первым склонившись над раненым…

– Мать честна…

Ахилло лишь вздохнул. Сквозь разорванную грудь белели ребра, кровь лилась потоком, и было странно, что человек все еще жив. Белые губы шевельнулись:

– Я… сделал что мог… Другие сделают больше…

– Я задушу твоего щенка! – Гонжабов уже стоял рядом, на Смуглом лице застыла гримаса ненависти и злобы. – Я перебью твоих родственников до седьмого колена!

– Я вернусь! – В глазах умирающего внезапно мелькнула усмешка. – Я вернусь, Нарак-цэмпо! Мы еще встретимся…

Лицо Семина пожелтело, голова слегка дернулась. Ерофеев опустил руку, сжимавшую запястье раненого:

– Кончился…

Михаилу было не по себе. То, что случилось, – неправильно. Они не должны были допустить такое…

– Глажданин майол! Заключенный Гонжабов пликаз выполнил!

Сквозь нелепое паясничание Нарак-цэмпо прорывалось жуткое в этот час торжество: от бесстрастия того, кого учили молчанию, не осталось и следа…

6. АФАНАСИЙ МИХАЙЛОВИЧ

Кофе остался недопитым. Чиф заявил, что пойдет писать отчет о событиях этого безумного дня, и Лу с Беном остались за столом одни. Бен встал, тихо подошел к двери, за которой скрылся его приятель, аккуратно прикрыл ее и вернулся на место.

– Я обратила внимание на три детали, – задумчиво проговорила сестра. Безусый товарищ Чижиков, спецкоманда господина Волкова и Кровавый Рубин. Это, по-моему, существенно. Все остальное – лирика.

– Ничего себе лирика, Лу! – возмутился брат. – Это был какой-то Босх! А то, что нас, по сути, раскрыли, тебя не удивило?

– То, что они знают о Тускуле? Нет, конечно. Дядя Сэм с его политикой полной изоляции играет в страуса, который сунул голову в песок. Казим-бек нас предупреждал: кое-что о нас знают. Хотя их агентуры у нас, похоже, еще нет, иначе бы Волков не расспрашивал о дяде Генри. А возможно, ему просто не сообщили: невелика птица, по-моему.

– Не было там тебя, – хмыкнул Бен. – Сейчас не рассуждала бы о лирике! Ладно, дело ясное: мы засвечены, задание под угрозой… Напортачили! А тут еще Чиф…

Девушка кивнула:

– Да, ему пришлось понервничать. Дам ему успокаивающее перед сном.

– Я не о том, Лу! – Брат перешел на шепот. – Я про то, что наболтал этот тип… Чиф уверяет, что он взаправду видел этих… беленьких…

– Хорошо, что не зелененьких. – Лу улыбнулась. – Бен, этот фокус нам показывали еще на первом курсе – легкий гипноз. То же самое – Непускающая Стена. А насчет прочего – так не мне тебя учить. Что это ты давеча говорил про нашу биологию?

– Ты хочешь сказать, – оживился Бен, – что из-за наших отличий этот тип принял меня за колдуна, а Чифа за какого-то упыря?

– Ну конечно! Наверно, у Чифа эти отличия заметнее. К тому же… Бен, ешь землю, что не проболтаешься…

– Ем! – сообщил Бен и допил холодный кофе.

– Я узнала… Дядя Генри и тетя Полли много лет назад попали под какое-то излучение. Может быть, радиоактивное. Понимаешь? Помнишь, нам рассказывали про теорию Менделя?

– Ну, это им не повредило, – усмехнулся Бен. – Ладно, считай, что успокоила.

– А чтоб тебя окончательно успокоить, сегодня же возьму у Чифа анализ крови. Продемонстрирую тебе, а заодно и ему. Чтобы вы меньше слушали местные легенды и мифы. Вот пришлют сюда фольклористов, тогда пожалуйста…

– Умница, сестренка! – Бен чмокнул девушку в щечку, заработав ответный щелчок по лбу, и удовлетворенно развалился в кресле. – Как хорошо, что существует еще тускульский здравый смысл! А то я, признаться, немного одурел. Слушай, а может, здесь существуют аборигены тоже… ну, с измененной биологией?

Лу пожала плечами:

– Теоретически – почему бы и нет. А практически… Вот выпустят меня отсюда, попробую узнать. Ты, Бен, намекни Джону, что я скоро от скуки на стенку полезу. Если ему не нравится моя легенда, то я стану провинциальной медсестрой. К тому же это почти что правда.

– – Устав комсомола выучила? – усмехнулся брат.

– Ознакомилась. «Комсомолец обязан бороться с курением, пьянством и нетоварищеским отношением к женщине». Бен, а может, здешние обитатели не так и плохи? Может, наши умники преувеличивают, а? Подкинуть сюда оружия, собрать недовольных, взбунтовать лагеря… Скинут Сталина – и придут в себя.

– И сколько миллионов ты согласна уложить, сестричка? Помнишь, Дядя Сэм рассказывал нам о профессоре Семирадском? Тот считал, что революция – это болезнь, психическая эпидемия. Здоровых мало, их перебили или изгнали. А больных надо не вооружать, а лечить. Так что политика изоляционизма, которую наш Дядя Сэм отстаивает, не так уж и глупа – в конечном счете. Сначала надо ставить диагноз, а потом завозить лекарства…

– А у господина Ленина все так просто, – грустно усмехнулась девушка. Стоит перебить треть населения, и наступит всеобщее счастье. Знаешь, мы анализировали его статьи на практических по психиатрии…

– И выяснили, что они написаны параноиком…

– Представь себе, нет. Но вот воздействовать они должны именно на людей с отклонениями в психике. Там даже особый словесный ритм, который исподволь деструктурализует сознание. При чтении создается эффект медитации.